Спасание утопающих - дело рук....

Спасание утопающих - дело рук....

Автопортрет.

  Ноги я совершенно перестал чувствовать. Сняв в пятый раз лыжный ботинок и носок,  растирая  шерстяным носком ступню и пальцы, пытаюсь вернуть им естественный цвет. Время ограничено, в мороз под 50 замерзаешь сразу сам, а у меня есть ещё и вторая нога, которая дожидается своей очереди. Амуниция 1985-го года мало приспособлена для таких холодов.

 Мы - девять   человек, со «сдвигом по фазе», как и большинство заядлых туристов, 4-й день, с 11-го января,  находимся в двенадцатидневном походе по болотам и тайге в Архангельской области. 4 парня и 5 девушек. Я самый старший из них.

Идём от Малых Карел переходами по 25 – 30 километров в день от одной охотничьей избушки до другой. Как я потом услышал по телевизору -  такой холодной зимы в тех краях не была лет сто.

     

                                                                                Опять я .

 Наша рация из-за замёрзших батарей превратилась в бесполезный груз, а весит  она около восьми килограмм, а то и больше, не работали и фонарики, хорошо мы набрали с собой свечей. Водка по консистенции стала похожа на глицерин. Как зеницу ока бережем репчатый лук, упаковывая его во все вещи и помещая в середину рюкзака.

В первую ночёвку я снял с руки часы, положил на нары, и они сразу остановились. Самое обидное  для меня – это выход из строя немецкого фотоаппарата «Практика». На первом же  кадре его из-за мороза заклинило.  Хорошо, что взятый мной на всякий случай широкоплёночный «Любитель» работал, но что серьёзное им можно снять.

Я уже достаточно закоченел, да и пальцы рук  перестали слушаться. Надо срочно идти дальше.  Рюкзак на спину и вперёд. Через метров 400 история повторяется. Ноги снова полностью потеряли чувствительность. Мне их искренне жалко, они же мои собственные и ещё пригодятся.

                                        

                                                        На лыжне.

А началось всё  в полдень, когда я на одном из спусков в глубокий овраг зацепился за пень. Пень был высокий, хорошо, что порвал только бахилы. Меня просто на него несло, но не было сил отвернуть. Только в самый последний момент я, собрав всю силу воли, раздвинул лыжи и пропустил его между ног. В конце спуска уткнулся головой в снег. Тридцатикилограммовый рюкзак перелетел через голову и основательно вдавил лицо в снег. Еле выбрался. Лыжи остались целы, запасную, что я взял на базе в Малых Карелах, я отдал другой участнице, которая свою сломала в первый же день.

 Бахилы я сшил из старых, выцветших палаток. Одна  была розового, другая – голубого цвета. В разорванные бахилы стал набиваться снег, он попадал под каблуки ботинок и мешал идти. Пришлось снять, но выбрасывать их я не стал, что бы не засорять природу.

 Ботинки на мне обычные лыжные 44-го размера, но на шерстяной носок маловаты. Штормовка обычная, с небольшим утеплительным слоем из ватина. От внутренних испарений пропиталась, потом и смёрзлась. Греет слабо. Хорошо на мне толстый тёплый свитер, связанный из шерсти, которую я привёз из путешествия по Западной Украине. Спряли мы её с женой самостоятельно. Вернее я больше прял, а она больше вязала. Свитер этот меня спасал от замерзания многократно в походах, на охоте и на рыбалке.

                        

                                                          По болоту.

Стараемся идти от рассвета и до темноты, но это теоретически. Выходим с опозданием, девчонки, как правило, по долгу копаются, приходим к месту ночёвки в полной темноте. Из-за разной физической подготовки растягиваемся на сотни метров, порою более километра. Когда идём по целине, прокладываем лыжню по очереди с нашим проводником. Если попадаем на лыжню, я иду впереди, а он сзади подстраховывает остальных. Отдыхать не получается из-за мороза. Когда становится совсем невмоготу, останавливаемся, опираемся плечами на палки, и минут через пять  - дальше. Рюкзак за 30 килограмм, на плечи давит основательно, но греет по понятным причинам.

Постоянно пересекаем волчьи, лосиные, зайчие и лисьи следы.

На бороде и усах моих толстым слоем нарастает лёд, причём в таком количестве, что нижнюю губу до боли тянет вниз. Это отрицательный момент, зато есть и положительные моменты. Кожа лица подо льдом совершенно не мёрзнет, а я на ходу, обсасывая лёд, утоляю жажду.

 Несмотря на холод, я все дни, придя к месту ночёвки, купаюсь в снегу, раздевшись до плавок. Это вместо душа.

  Снова останавливаюсь и по отработанной схеме пытаюсь оживить свои конечности. Настроение, прямо скажем не очень. До ближайшего населённого пункта десятки километров, и если я отморожу ноги, помощь мне ни кто оказать не сможет. Добраться бы, успеть до нашего очередного отеля.

                                                      Первая ночёвка.

 Об отелях следует рассказать поподробней. Это старые охотничьи домики с нарами, земляным полом и маленькими буржуйками, сделанными из бочек. Пока их топишь, в воздухе - тепло. Кто в них ночевал до нас? Похоже, пятикантропы. Грязь, мыши. Между стеновых брёвен щели, сквозь которые хорошо видно  окружающую природу и отлично слышно ночное пение волков.

Вой волков надо слышать. Они прирождённые певцы, с сильными голосами и поставленным дыханием. У одних бас, у других тенор, у третьих сопрано. Поют все вместе и каждый свою песню. От этой какофонии становится не по себе.

                                      Отель с очень не большим количеством звёзд.

Звук в морозном воздухе распространяется великолепно. Выйдя утром в звенящую тишину, слышишь, как по стволам деревьев ползают с шорохом и писком поползни.

  При прибытии в очередной отель, начинаем трудиться. Женская половина топит буржуйку, выметает грязь, затыкает подручными средствами щели между брёвен. Тряпок и собственных вещей для этого обычно не хватает. Дежурные готовят еду на костре.

Дежурные.

Последнее дежурство.

Мужская половина  пилит сухары (сухие деревья), кряжует  (распиливает на брёвна) их и стаскивает к нашему ночлегу. На месте двуручной пилой брёвна распиливаем на чурки, которые затем  колем на дрова. Сколько нами за эти дни заготовлено кубометров дров, одному богу известно.

 Ночью, когда печь прогорает, от мороза все просыпаются. Это можно понять по отсутствию посапывания и храпа. Все ждут в тишине, кто же поднимется в этот мороз растапливать наш обогреватель вновь. Как правило, это удовольствие достаётся мне. Знаю, что эти лодыри умрут, но не вылезут. Вылезаю раздетый, так как спать одетый не могу, запускаю наш обогреватель на полную мощность и обратно в спальник отогреваться.

Туристка из Ишимбая.

Туристка с Украины.                                           

 С ногами надо что-то делать, иначе хана. Приходит мысль – разжечь костёр и прогреть ноги. Наломал сухих красных еловых веток, сучков, сложил в кучу, но красные засохшие иголки от простой спички загораться не желают. Решил достать из рюкзака газеты. Но достав их, сжигать не стал, пожалел. Сообразил, что скоро меня догонит группа, и я не успею до них и до темноты согреться.

 Снова снимаю ботинок, носок, растираю ногу. Затем на одетый простой носок, как портянку наворачиваю в несколько слоёв газету. Сверху надеваю шерстяной носок, ботинок, а поверх ботинка наворачиваю порванную бахилу, повязав её бечёвкой, они у меня всегда присутствует в кармане. Проделываю эту операцию с другой ногой.

Следы зайцев.

Навьючиваю снова рюкзак, надеваю лыжи и вперёд. При каждом шаге стараюсь ударять лыжами по снегу. И, вот она, радость! В ногах стала появляться такая долгожданная нестерпимая боль. Хотя почему нестерпимая? Иду же, терплю.

 Позже я изобрёл ещё один способ борьбы с обморожением. Когда какая-нибудь нога замерзала, я снимал с неё лыжу, брал лыжу в руку и так шёл. При этом нога с надетой лыжей оставалась на снегу, а без лыжи – проваливались до твёрдой земли, снег по колено и выше. Приходится с силой отталкиваться, что бы сделать следующий шаг. Нагрузка большая, но нога согревается довольно быстро.

Ноги свои я до конца похода сумел сохранить. Если попадёте в такие экстремальные условия, вспомните мой опыт, а ещё лучше, сидите дома в такой мороз. Я в подобные ситуации попадал не единожды. Спасибо моему Ангелу хранителю, который меня берёг всю жизнь.