воскресенье, 22 марта 2020 г.

По морю, яко по суху.

                                   По морю, яко по суху.


                 Пунктиром отмечен наш маршрут, птичками - места где мы были.
После очередной ночёвки продолжаем спускаться, местами тропа кончается, река уходит круто вниз, а мы движемся через заросли бамбука по крутому склону, цепляясь за его прочные стебли, что бы не скатиться вниз. Речка далеко внизу, метрах в двухстах.

Выходим снова на медвежью тропу, продолжаем издавать «устрашающие» звуки типа: - Гоп! Гоп! Этим самым извещаем косолапых о своём приближении.
 Мишки, конечно, пугаются, но не очень. Они больше удивляются тому, что какие-то идиоты нагло влезли на их территорию и что-то там вякают.
Периодически попадаются заросли лизохитона. Его листья напоминают по форме листья черемисы лобеля, но больше по размерам в несколько раз. Листья  глянцевые,  смотрятся очень эффектно на их цветы можно полюбоваться в интернете, при нас они не цвели.
Продолжение "сплава".
Один из многочисленных уступов.
 В одном месте, у самого уступа ручья,  наткнулись на оставленную японцами груду пустых бутылок, саке в них, к сожалению, не было. Об их истинно японском происхождении можно было судить по оригинальной форме и по иероглифам, рельефно выступающим на стеклянной поверхности. Одну взял с собой домой, но, к сожалению, жена её выбросила, приняв за отечественную.
 Оказывается, японцы по этой реке сплавляли лес. Как они это делали мне до сих пор не ясно. Плыть здесь бревну просто негде. Бревно можно только тащить за верёвки по крутому склону. А может, так и делали.
  Надежда передвигается со слезами. От укусов мокреца, у неё под очками заплыли глаза, и она плохо стала видеть. Периодически она просовывает пальцы под оправу и раздвигает веки. Просмотрев дальнейший путь, идет дальше.  Короче, очень сдерживает движение.
У меня с глазами нормально.  Но мокрец  облюбовал мою правую руку и левое ухо, они распухли и покраснели. Правая рука – это понятно, я в ней держу удочку, но причём здесь, скажите, левое ухо. Логика не прослеживается, скорее всего, оно было много вкусней правого.
 Мокрец – это не комар. Он не прокусывает кожу, он её откусывает, получаются ранки. Откусывает он очень помалу, но их здесь столько, что и человека могут сгрызть, если дать им волю и не махать интенсивно руками.
 Юра  постоянно  злится, повторяет, что Надежда знала, на что шла. Я едва успеваю помогать своей половине, на Надежду сил уже нет.
                                               "Кемпинг"
                                          На гастролях.
К обеду вышли к охотничьей полуразвалившейся избушке. Наловил мальмы, приготовили уху, сытно пообедали, я расстелил на земле свои болотные  сапоги и прилёг  поспать. Проснувшись, обнаружил у себя в животе впившегося клеща, который пробрался между голенищами. Люся взялась оказать мне первую доврачебную помощь. Клеща выдернула, а хоботок остался. Всё, что могла, она расковыряла мне своей иголкой. Образовавшаяся рана показалась мне с тарелку. Травмированный пошёл дальше.
Следующую ночёвку сделали в красивейшем месте. У реки огромные валуны, довольно широкая в метр глубиной ванна, редкий лиственный лесок без особой травяной растительности. Женщины устроили банный день. Я наловил много мальмы, зубатки, сварили тройную уху, плотно поели, рыбу всю не осилили. Завалились спать. Все продукты прячем у себя в палатке, помятуя, как в прошлую ночь у нас пропало масло.
Масла у нас оставалось довольно много, килограмма два. Наутро обнаружили метрах в пяти от наших палаток свежие следы медведицы и медвежонка, но не обнаружили в речке масло. Такой подлости мы не ожидали. Мы всегда тщательно уничтожали после себя всё съедобное, что бы не приучать косолапых к попрошайничеству,  а тут так опростоволосились. После завтрака по распадку опускаемся вдоль  реки вниз.
Где-то к часу вышли к Охотскому морю. Остановились метрах в трёхстах, в лесочке.
 Решили сделать днёвку, хотя по графику должны были идти дальше. Юра приболел, что-то плохо стало с сердцем. Удивительно, такой здоровый мужик  и болит сердце. Надежда тоже раскисла и  сразу залезла отдыхать в расставленную палатку. Море ей было «до фени», так как родом она из Владивостока, и эти морские просторы её не волнуют. Мы, с женой, скинув рюкзаки, пошли на берег.
Здесь устье Анны. Приличный, чистейший пляж. Жёлтый песок, у речки лежит обглоданная медвежья задняя нога.
                                           Дальше обгладывать было нечего.
Народа на десятки километров нет. Организовали с Людмилой  нудистский пляж. Правда, долго в воде, не посидишь, вода градусов десять, но загорай, не хочу.
По берегу валяются причудливые, обработанные волнами, стволы деревьев. Растут эндемики, похоже из семейства толстянковых, ковром цветёт клоповник. Он поспевает в сентябре, из него готовят компот, по вкусу напоминающий земляничный.
                                     Внизу ковром цветёт клоповник.
Растение противно пахнет клопами, за что и получило такое неблагозвучное название.Компот потом мы пили, понравился. 
Позагорав и накупавшись, пошёл ловить спиннингом в море рыбу. Залез на скалу, выступающую из воды. Спиннинг забрасывать удобно. При одной из проводок, увидел гонящихся за блесной двух больших рыбин, сантиметров по 70 каждая. Почему они предпочли остаться плавать в море, а не в ухе, не понял. Сменил снасть на удочку, наловил морских окуней.
                                                  Прибрежные камни.
Весь следующий день провели с Люсей на пляже.
Через  день тронулись дальше. Большую часть пути идём по морскому дну. При отливе море отступает от берега метров на пятьдесят – сто в зависимости от рельефа дна. В оставшихся лужах сидят крабы и прочая мелкая морская живность. По прибрежной полосе валяется много больших, красных высохших крабовых клешней. Много ламинарий и ещё незнакомых водорослей, листья которых, как пузыри,  наполнены воздухом, благодаря которым они под водой находятся в вертикальном положении.
                                    Дно во время отлива.
                                                      Отлив.
Встречаются скелеты нерпы в обрывках сетей.  Подобрали стеклянный шар – поплавок от японской сети, который привёз домой, как сувенир. Затолкнул его в  свой и без того тяжёлый рюкзак,  понравившиеся камни похожие на яшму тоже складываю туда же. В итоге то, что привёз домой, пополнило мою довольно богатую коллекцию камней и ракушек.
                                                    Фото на память.
 Пересекаем устья речек, в которых ловим симу. Она начинает заходить на нерест.  Способ ловли прост. У Юры в полиэтиленовом мешочке сетка метров шесть длиной и шириной около метра, как только мы замечаем в «ванне» крупную рыбу, перегораживаем ею реку. Рыбу пугаем сверху, и она оказывается в сетке. Каждая грамм по шестьсот, причём вся с икрой.
Икру готовим тут же. Для этого заливаем её горячим тузлуком температурой примерно градусов 70, минут через десять сливаем его, а икринки руками отделяем от плёнки. Всё, икра готова.
Ловили штуки по две – три, больше не было необходимости. Я решил пару рыбин засолить и привезти домой. Тащил весь день, но вечером вынужден был выбросить, тяжело. Рюкзак и так забит ракушками, камнями, клешнями, корешками, поплавком, бутылкой  и прочими драгоценностями, найденными за эти дни.
Иногда ловили симу из-за икры. Поймаем двух – трёх заберём икру, а рыбу выбрасываем, так как четверым много не съесть.
                                                     Лилейник.
                                                          Цветок.
                                             Марьин корень.
По берегу богатейшая растительность. Очень много марьиного корня (пиона уклоняющегося), лилии королевской (семейства лилейных) цветущей большими жёлтыми цветами. Я усиленно всё фотографировал на цветную плёнку, но слайды за прошедшие десятилетия пришли в полную негодность.
Всё это великолепие цветёт целыми островами. Мы не поленились и привезли корней лилейника домой. Цветы радуют нас до сего дня.
                                           По медвежьим следам.
Когда невозможно идти по дну, идём медвежьими тропами по берегу. Клещей здесь не меряно. После сорока – пятидесяти минут хода – перекур.  Садимся и начинаем снимать друг с друга этих проголодавшихся тварей.
              Юра с Людмилой. Станковый рюкзак мой, слева людмилы.
 В одном месте увидели на островке обнажившегося морского дна стаю нерпы, принимающую солнечные ванны. Я попросил своих спутников подождать меня, а сам без рюкзака по отмели решил к ним подобраться ближе. Подошёл метров на тридцать. Нерпы, увидев меня, свалились в воду. Последним нехотя плюхнулся крупный самец, как мне показалось - белёсый.
                                          Послеобеденный отдых.
                                                       Нерпа.
                                            Плывут ко мне.
 Самое интересное, что эти звери не отправились, напуганные мною в море, а поплыли в мою сторону. Я сначала подумал, а не показался ли я им вкусным, но потом, вспомнив о своей комплекции, успокоился.
Я находился на донном мысе, далеко вдавшегося в море, его с трёх сторон окружала глубина, и эти друзья, как водолазы, окружили меня с трёх сторон, и молча, начали разглядывать с расстояния метров 15 - 20. Я же их – фотографировать. Ощущение необычное. Мне казалось, что я нахожусь  в вольере, а меня разглядывают владельцы зоопарка.
Вернулся к своим, и мы пошли дальше. Одну ночёвку сделали прямо на низком, пологом  берегу. Поднялся сильный ветер, небо потемнело, мы спрятались за скалу, торчащую из моря. Осмотрели себя, с Люси сняли 19 клещей, с меня тоже несколько штук, потом при свете фонаря одного поймал под рубашкой.
Палатки укрепили  в этот раз прочней, сверху, как обычно, натянули плёнку, без плёнки все палатки, что выпускались в нашей стране, кроме серебрянок, воду совершенно не держат.
                                                         Место стоянки.
Юра предупредил нас, что здесь все вещи надо убирать внутрь, т.к.  в этом месте водятся неимоверно большие крысы, которые всё воруют особенно съестное. Пришлось потесниться и после очередной ухи и бутербродов с икрой, которые мы опять ничем не запили, завалились спать.
До сих пор вспоминаю с грустью. Какую ели уху, какие бутерброды с маслом и икрой. Это же не еда, это – закуска Богов, а мы варвары поневоле глотали это всё просто так, насухо. Сами они там, наверху, устроив для нас это испытание, наверняка не ограничивали себя ни  в чём. Ведь и надо-то было мне грамм 50 не больше, для вкуса, для кайфа. Бог их накажет ещё за это. 
 Засыпая, почувствовал, что по пальцам правой ноги ползает что-то похожее на клеща. Но сил ловить  его уже не было. Решил, утром вытащу.
Утром проснулись живые и здоровые. Крысы, видимо, напуганные нашим «громким сном»  ушли из этого района раз и навсегда,  и наши продукты остались целы.
 Двинули дальше вдоль берега. Стали попадаться браконьерские тропы и даже грунтовая дорога, по которым приезжают заготавливать икру. Встретился один мотоциклист на мотоцикле с широкими шинами, я такой увидел впервые.
 В обед остановились у впадающей в море речки Жуковки. Поймали пару рыбин, сварили уху, приготовили икру. Стал накрапывать мелкий дождь, я лёг под куст, накрылся плёнкой и часок поспал.
                                             Устье Вознесеновки.
К вечеру вышли к устью Вознесеновки. На берегу стоит плетёный из прутьев сарай. Там живут заготовители папоротника орляка. Собирают свежие побеги с ещё не раскрученными до конца верхушками. Покупают орляк японцы по хорошей цене. За осень можно заработать на предел мечтаний советского человека – Волгу. Позже уже в Южно – Сахалинске на рынке у корейцев покупали этот орляк в готовом виде. Жена есть не смогла, а я – любитель острого ел с большим удовольствием.
 В этот же день туда подошли туристы – школьники из Южно - Сахалинска. Ребята сразу кинулись ловить рыбу в море. Я поставил палатку и тоже присоединился к ним.
Школьники брали только краснопёрку, а морских окуней, как рыбу, по их мнению, сорную, выбрасывали. Когда же заметили рядом профессионала, который не брезгует никакой, стали отдавать её мне. С рыбалки пришёл, как никогда гордый, столько рыбы в море я ещё не ловил за один раз.
Перед сном, приводя в порядок замусоренную туристами территорию, обнаружил около палатки гадюку. Пришлось с ней расправиться, т.к. было не ясно, что ей взбредёт ночью в голову. На целине, в Казахстане, к нам в шалаш, где мы жили,  змеи заползали.
Нам предстояло пройти ещё два перевала, один из них перевал Чехова, названный в честь Антона Павловича, но это оказалось легче, так как тут были вытоптанные туристские тропы, здесь туристы уже ходят массово.  Тропы от моря идут сразу по несколько, петляя вокруг деревьев. Но подниматься и опускаться по крутым склонам всё равно трудно, на мне  и на Юре рюкзаки килограмм по 35, на дамах за 20.  За прошедшие 11 дней мы сильно подустали, у Надежды силы иссякли совсем, она стала здорово отставать. Мы иногда ожидали их с Юрой по часу, она не могла идти даже без рюкзака.
Медвежьи следы встречаем часто, но мишки с нами больше не ругались, они здесь мирные.
У нас кончился хлеб, который мы в начале не очень берегли.
Вдоль троп часто стала попадаться  актинидия  коломикта. Её видно издалека по серебристой оборотной стороне листа.  После того, что мы видели, прошли и пережили, этот участок пути казался нам скучным и будничным.
 В назначенное время вышли к речке Очепухе, которая образовалась от слияния Луги и Чеховки, здесь нас должны были встречать на автобусе на следующее утро. Поставили палатки, переночевали. В воде видно мелькающую симу, но Юра ловить её здесь не стал, побоялся рыбоохраны, которая в эти края часто наведывается.
На следующее утро автобус должен был появиться в 11 часов, но точность – вежливость королей. Нас встречали не короли, поэтому ждать пришлось до вечера.
 Юра все последние дни мечтал о печенье. Поэтому оставил нас и ушёл к дороге. Не  было его часа три. Вернулся он довольный  и притащил полпачки печенья и бутылку пива. Выклянчил у проезжающих автомобилистов, по дороге половину печенья осилил сам.
 Под вечер, наконец, пришёл автобус с группой туристов направляющейся в поход до моря и обратно. Большая группа молодых и весёлых туристов.
Мы вернулись на базу, ни кто из руководства не поинтересовался, как первопроходимцы прошли по новому маршруту. Но Юра, видимо, доложил о наших приключениях, и данный маршрут прекратил своё существование. Может в последствии его и открыли.

8 комментариев:

  1. "Безумству храбрых поем мы песню" - это не про вас, случайно? Мне кажется, ваша вторая напарница после этого вообще зареклась пускаться в какие-либо походы. Нет? Сама бы я и на этот тоже вряд ли бы решилась. Сколько в общей сложности нашагали за эти несколько дней?

    ОтветитьУдалить
  2. Мы с женой были на Алтае на лошадях в сентябре месяце на перевале попали в снега и пару дней не рисковали трогаться дальше. Все заболели, а мы их лечили. В этом походе были 12 дней. Сколько мы прошагали? Примерно километров 45, но как можно гнаться за километражём в горах. После этих походов жена со мной несколько раз сплавлялась по нашим местным рекам.
    Уверен, наша напарница больше в походы не ходила.

    ОтветитьУдалить
    Ответы
    1. Чуть не прочитала "После этих походов жена со мной несколько...дней не разговаривала" - но нет, она у вас не просто Жена, а боец и настоящий соратник. И это здОрово!

      Удалить
    2. Такое нам даже в голову не приходило. Ни в одном походе она не ныла, всё терпела. У меня были походы трудней этого, но я не всегда её брал с собой, а потом мы часто не могли бросить детей, родителей, отпуска часто не совпадали и т.д.

      Удалить
  3. Ничего себе, какие насекомые - мокрецы - откусывают кожу. По таким непролазным дебрям тяжело идти. Святослав Сергеевич, а этот маршрут вы сами придумали или вам его турфирма предложила?

    ОтветитьУдалить
  4. Об открытии этого маршрута я случайно услышал в телевизоре. Списался с Южно-Сахалинском. Мне прислали вызов, зона-то при пограничная, так просто туда было не попасть. Выслал деньги за путёвку, две недели доставал билеты на самолёты. Не достал только от Южно-Сахалинска до Хабаровска. В итоге купила турбаза на дополнительный рейс на военный АН-26 пока мы были в походе. Звукоизоляции нет, вдоль бортов лавки, туалет за ширмой, вход через заднее, опускающееся днище, по которому въезжают автомашины.
    На новый маршрут прилетели мы с женой и Надежда из Владивостока. Нас сначала не хотели выпускать, предлагали другой, более простой, но мы устроили скандал, нас выпустили. По прогулочным маршрутам я не любитель был ходить. Всё закончилось в итоге удачно, хотя мы были на волосок от смерти, стоило нам хоть на секунду струсить. Медведи на Сахалине огромные, и по статистике от них ежегодно гибнут люди. Было очень страшно, но нам повезло. После нас на этот маршрут больше ни кого не отправляли.

    ОтветитьУдалить
  5. Интересное повествование. Впечатления на всю оставшуюся жизнь, как говорится. С орляком я что-то не понял. Его по весне обычно заготавливают. Я пробовал, наш местный, вполне съедобен (в отваренном виде).

    ОтветитьУдалить
  6. Таких впечатлений у меня много. Этот навес построили заготовители, но когда мы там были, их, конечно, не было. Орляк заготавливают весной. Наш орляк я не пробовал, но нужно будет попробовать. Корейцы делают его очень острым и вкусным.

    ОтветитьУдалить